Сегодня Алесь НАВАРИЧ – один из самых заметных прозаиков поколения сорокалетних. Он автор сборников рассказов «Рябиновая ночь» и «Ночь поцелуев независимости». В прошлом году в журнале «Маладосць» (‹‹ 4-6) был напечатан его исторический роман «Литовский волк». За это произведение Алесь Наварич назван лауреатом специальной премии Президента Республики Беларусь в области художественной литературы.
Наш разговор с писателем начался с традиционного вопроса о его пути в литературу.
Самый вкусный хлеб
– Студентом второго курса мединститута я попал на выставку художника Михаила Савицкого и написал несколько страниц своих воспоминаний о ней. Пришёл в газету «Лiтаратура i мастацтва». Молодая сотрудница похвалила заметки и сказала, что надо совершенствовать язык. Посоветовала читать Короткевича. А я в седьмом классе дважды прочитал его роман «Христос приземлился в Гродно» и был от него в восхищении. Тем более что тогда, кроме «Техники молодёжи», «Юного натуралиста», «Науки и жизни»,
я ничего не читал. А вот «Колосья под серпом твоим» прочитал после её подсказки. И странно, после «Христа...» они показались мне натужными, выдуманными. Может, если бы я прочитал их в седьмом классе... А двадцатилетнего студента, который только что проглотил «Воскресенье» и «Анну Каренину» Толстого, «Колосья» не впечатлили. Но это разочарование было первым толчком к намерению написать об этих же событиях что-то своё. От замысла до его воплощения прошло двадцать четыре года... А тогда я оставил мединститут и поступил на филфак университета. Серьёзно занялся языком. Мне очень мешал родной диалект. У нас нет дзеканья и цеканья, говорят «вовк». Это же Столинщина! Деревня Видибор... Да какой Видибор – Выдыбор! «Пыво пыв чы не пыв?»
За свою первую зарисовку в «ЛiМе» я получил 4 рубля 50 копеек, купил бутылку алжирского сухача и полбатона вареной колбасы. Восьмидесятый год! Угостил друзей по общежитию, отметил свой первый литературный заработок. Именно тогда я вычитал у Толстого «формулу людского счастья»: счастлив тот человек, который кормится любимым делом. Писательский хлеб мне показался самым вкусным. Ты фантазируешь, пишешь, получаешь наслаждение, а тебе за это ещё и деньги платят!
– От себя не хочешь что-нибудь добавить к этой толстовской формулировке?
– Люди всю жизнь ищут эту формулу счастья и не находят... Для меня счастье – сидеть с удочкой на берегу реки, и чтобы никто не трогал. Счастье – это ведь не процесс, а мгновенное состояние души...
Его университеты
– Эконом Ежи Урбанович, один из главных героев «Литовского волка», имеет свою философию: «Любые резкие движения приводят к беспорядку... Революция, бунт есть форма хаоса... Ещё не настало время говорить о родине, о свободе...» А как писатель Наварич относится к внезапным изменениям в жизни?
– Август 91-го не был для меня неожиданностью. Для меня всё произошло значительно раньше. Мой отец был убеждённым антикоммунистом (он работал в сельсовете начальником военно-учётного стола). В семье он свои взгляды не скрывал. Отец мне всегда говорил, что Советы рано или поздно погибнут. Он три месяца не дожил до августа 91-го.
Когда наступила перестройка и на нас обрушилась масса разоблачительной литературы, о многом я уже знал. Был только страх, что перестройка скоро закончится и опять начнутся аресты, лагеря либо гражданская война. Ещё одной революции наша земля не выдержала бы.
В то время я работал в журнале «Вожык», был активным членом объединения «Тутэйшыя». «Люди в штатском» неоднократно беседовали со мной, убеждали, что Горбачёв агент империализма и хочет развалить СССР. А я понимал, что коммунистическая идеология уже устарела...
– Она, наверное, и родилась мёртвой.
– Вот с этим я не соглашусь. В начале двадцатого века идеи Маркса были прогрессивны. Но при большевиках они, как писал Эрих Фромм, деградировали. Во-вторых, марксистская идея была чужеродна для жителей восточноевропейских и евразийских просторов. В Западной Европе, с её демократическими традициями, эта социальная идея в форме эволюции прижилась. Взять хотя бы Швецию – там настоящий рыночный социализм.
Параллельные сюжеты
– Итак, ты был неудовлетворён романом Короткевича «Колосья под серпом твоим» и решил написать собственный роман. «Литовский волк» – это твоё видение событий и людей того времени?
– Скорее всего, это попытка при помощи воображения и фантазии проникнуть в атмосферу тех событий. Только попытка. Отсюда ирония к героям произведения и их поступкам. «Литовский волк» – это роман не о восстании, а об отношении героев романа к восстанию. В нём нет батальных сцен, кроме одного боя, и тот подан в пересказе участника. Между прочим, историки до сих пор не дали однозначной оценки тех событий. Правда, для романа эта однозначность и не нужна. Мне хотелось написать для подростков роман о любви белоруса Артура Буевича к белоруске Оксане Урбинович.
Чтобы они брали пример с них, а не с героев фильма «Титаник». Что-то вроде «Ванина Ванини» Стендаля. Но нравственность не позволила мне замужнюю Оксану сделать любовницей инсургента. Интрижка завершилась ничем. Жаль. Да и Артур – та же схема, что и Андрей Загорский у Короткевича. Подняться над схемой – сверхзадача писателя. А сверхзадачи требуют сверхталанта.
– Мне всегда нравился литературный приём параллельных сюжетов. Параллельно человеческим судьбам у тебя написана судьба прирученного волка Инсургента. В его истории выражена едва ли не главная идея романа.
– И звучит она так: сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит. Литовский волк – это белорус, которого нельзя приручить. Сколько будет эта земля, столько будут рождаться в хатах белорусы, а в лесу волки. Химический состав почвы таков. Вкус хлеба, яблока, бульбы. Если жить возле мирского замка, возле гродненской Коложи, возле новогрудских руин, возле полоцкой Софии и каждый день видеть их, в душе не может не родиться чувство гордости за родную землю.
В поисках Бога и себя
– Кто ты по характеру?
– Я, наверное, похож на осла, бегущего за морковкой, которую на палке подвесили перед его мордой. Правда, очень не люблю, когда при этом меня подгоняют палкой.
– Но морковки бывают разные. Власть, слава, любовь женщин... Ты какую выбираешь?
– Вопрос на засыпку... До недавнего времени мне всё это нравилось. С восемнадцати лет я увлекался экзотическим религиями, был близок к кришнаитам. Мне хотелось достичь просветления, быть отмеченным высшей благодатью. Но ничего не получилось. И только когда вернулся к христианству, моя душа проснулась, небо надо мной стало выше и чище. Люди из завистников, двурушников и предателей превратились в Божьи создания, которых надо любить, хотя они и грешники. Они ведь тоже стремятся к тому, чтобы их душа стала Божьим храмом... Я понял: надо писать так, чтобы написанное тобой служило добру и свету.
– И это тебя примиряет с действительностью?
– Если бы это меня примиряло, я бы уже чувствовал себя святым. Идёт борьба: разум смиряется, а плоть бунтует. Но Богом нам дано то, что мы заслужили. Если в зеркале нам не нравится собственный нос, не станем же мы его отрезать. И отворачиваться нельзя. Надо смотреть на себя с интересом и думать о том, что лучших времён не будет. Апостол Пётр сказал: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, потому что завтрашний день сам о себе позаботится. Достаточно каждому дню своей заботы».
Беседовал Алесь ГАВРОН
Перевод Алеся КОЖЕДУБА
Источник: www.lgz.ru
|
